Я, капитан медицинской службы Садоведов Константин, в мельчайших подробностях повествую вам о жизни погранотряда на Таджикско-Афганской границе.
Спасибо, если вы уже прочитали другие опубликованные главы «Застава, пособники и предатели» и «Прапорщик «Ш» и собака Бери – зачистка островов, или когда время останавливается».
Приглашаю вас познакомиться с ещё одной главой из моей книги «Жизнь и граница», в которой я поделился своими эмоциями и желаниями, которые так и не воплотились в жизнь… И слава Богу!
Едем
УАЗ на большой скорости свернул с основной дороги налево – это ответвление через час должно привести нас на пограничную заставу. За всё время пути, а это около часа, нам повстречались несколько человек и пара легковых машин с номерами Хатлонской области Таджикистана.
Кому тяжелее?
День начинался стандартно для этой местности. На небе не единого облака. Заряжённый кислородом кристально чистый воздух при глубоком вдохе наполнял все альвеолы лёгких, вызывая опьяняющее головокружение. Воздух настолько чистый, что светится голубым оттенком под прицельными лучами яркого и обещающего в полдень быть беспощадно горячим, но в тоже время тёплым и нежно мягким под тенью могучих ветвистых деревьев, летнего солнца Таджикистана.
Дождя не было уже очень давно. Пыль на дороге похожа на порошок какао, будто кто-то насыпал его сотни тонн перед колесами нашей машины. Если по этой смеси пыли ударить ладонью, то поднимется облако жёлто-коричневого цвета. Оно будет ещё долго держаться в воздухе, потому что его дисперсия очень мала, и эта взвесь частиц почти невесома. А так как ветра нет, то облако пыли долгое время не расходится. Если попасть в него, то нет никакой защиты от проникновения пыли в тело.
После таких поездок на УАЗ, ГАЗ или УРАЛ да ещё и не в кабине, а в кузове, я смотрел на себя в зеркало видел лишь тонкую щель глаз и слабо заметную в них влагу. Всё остальное было залеплено, замазано пылью. Ощутимый хруст на белых зубах, словно я ел какао порошок, однако во рту не было ни капли слюны. Уши, ресницы, брови, волосы – всё плотно залеплено пылью.
Цвет одежды и головного убора был какой-то зелёно-коричневый. В складках ткани собиралось так много пыли, что когда встаешь или меняешь положение тела, она с тебя просто сыплется. Не хватало только фонарика на голове, а ещё каски и чёрных оттенков – тогда можно было подумать, что я вышел из забоя шахты. Тогда я подумал, что у шахтёров очень тяжелая работа. Им тяжелее, чем нам – пограничникам. Мы наверху – у нас солнышко, а у них нет солнышка.
Бессмысленная погоня
Наш УАЗ стремился к заставе. Он хотел вырваться из этого облака пыли, которое создавал своими же колёсами. Как не старалась машина, она тонула в пыли. Дорога не всегда была прямая и хорошая – местами были крутые повороты и ямы. Тогда нам приходилось снижать скорость или почти останавливаться. Если бы в этот момент кто-то посмотрел на нас со стороны, он не смог бы разглядеть УАЗ в тёмном облаке. Смотрящему могло показаться, что кто-то невидимой рукой проводит линию по дороге, взрывая дорожную пыль. Но затем, вырываясь вперёд, машина снова появлялась, и погоня вновь продолжалась.
Шестеро в машине, не считая собаки
В машине нас было шесть человек и одна собака. Водитель из местных жителей – он был сержантом и служил по контракту. Своё дело знал на отлично, помня каждую кочку и поворот. Он был расслаблен, слегка покачиваясь на поворотах, но в тоже время его руки крепко держали руль. Мышцы и жилы на его предплечьях играли сложный нейро-мышечный этюд. Периферическая и центральная нервные системы упражнялись в скорости передачи своих нейромедиаторов. Несомненно за рулём был водитель профессионал. Он ехал быстро, насколько это мог позволить УАЗ. Также водитель знал психотип своего соседа справа. Знал, что он любит быструю езду. Ах! Какой русский не любит быструю езду?!
Справа сидел подполковник – начальник штаба пограничного отряда. Его описание приведу ниже. Подполковник наклонился немного вперёд к панели перед лобовым стеклом – там был приделан маленький вентилятор, который теперь дул прямо в лицо начальника штаба. Казалось, что это действие придавало больше желания получить чистый воздух, который, на самом деле, уже настолько забился пылью, что даже внутри машины было плохо видно. Дышали мы также с трудом. На задних сидениях слева сидел старший прапорщик, справа – майор «С», а я был зажат между ними посередине.
Майор «С» был среднего роста и спортивного телосложения. Он родом из Якутии – об этом говорили его черты лица в виде пристального, всепроникающего взгляда, чёрные волосы и узко посаженные глаза. Майор «С» всегда улыбался – ему это очень шло. Иногда он сердился и начинал ругался – а вот это ему вообще не подходило, так сказать, не складывалось с его внутренним мировоззрением. Майор так же, как и все, сидел молча и пытался реже дышать, чтобы лишний раз не вдыхать пыль.
Слева от меня сидел старший прапорщик. Он был русский, но родился и вырос в Таджикистане. Его рост выше среднего, поэтому сидеть в УАЗ ему было крайне неудобно: колени поднимались от пола так высоко, что он мог легко положить на них свой подбородок. Помимо длинных ног и рук, у него было очень худое тело – он тяжелее всех переносил знойную пыль.
Сзади на добавочном сидении расположился старший прапорщик «Ш» с собакой «Б». О старшем прапорщике «Ш» написан отдельный рассказ «Зачистка островов, или когда время останавливается». Куда ехал старший прапорщик «Ш» мы не знали. Но я точно знал, куда и зачем ехал с майором «С».
«Не дыши!»
Несколько часов в пути прошли в полном молчании, за исключением одного эпизода разговорной речи. Старший прапорщик «Высокий»: «Товарищ подполковник, откройте окно, дышать невозможно».
На что подполковник медленно поворачивается в сторону старшего прапорщика и говорит: «Ну, не дыши (ёпти!)». Потом отворачивается, и наше безмолвие продолжается.
Замечаю лёгкую улыбку на лицах всех «концессионеров», сидевших в автомобиле. Начальник штаба заметил эту общую улыбку, и сам разлился в складной отцовской неге, пожиная плоды своего острого ума. Никто не обижался на подполковника, ведь он был добрым и по-своему справедливым. Все знали, что открытие окон приведёт к ещё худшему положению.
Богатая нищета в Афганистане
Машина повернула налево, и мы стали проезжать большой арык с быстротекущей водой. Затем дорога стала очень ухабистой, и водитель перешёл на вторую передачу.
Мы отчётливо видели небольшое селение вблизи этого арыка. Больше всего мне запомнилось похожее на дом строение, сделанное из глиняных кирпичей и соломы. Это была очень примитивная постройка, к тому же ограды практически не было – из земли торчали лишь редкие колья, на которых висели тряпки и разнообразные кувшины.
Во дворе бегала огромная среднеазиатская овчарка. Вдали стояла очень чистая, но старая машина ВАЗ-2103. Всё это говорило о том, что в хижине живут крайне не обеспеченные люди. Нельзя было сказать, что они жили бедно, ведь по местным меркам многие жители существовали точно так же. Получается, что такой уровень бытия считается средним или даже нормальным для этой местности.
Наконец, я обратил внимание на людей. Я почему-то сразу их не увидел, хотя они изначально были там. Я не сразу понял, что они делали. Впереди лицом к солнцу, а к нашей машине задом и чуть-чуть правым боком, стоял на коленях мужчина и закрывал лицо руками. Отец это был или дедушка – я не мог рассмотреть его лица. За ним были дети, которые тоже стояли на коленях. Детей было много: пять или шесть – я сейчас точно уже и не помню. Но помню отчётливо, с какой радостью они склоняли головы и молились.
Дети были одеты по-разному: всевозможная гамма цветных красок на рубашках и каких-то перешитых кафтанах. Прически были у всех одинаковые – они были подстрижены наголо. Молились они вдохновенно, зная, что Бог есть. Они чувствовали это с восходящим красным солнцем. О чём они простили Бога, я не знаю. А может они просто благодарили Его за этот день – за возможность жить и радоваться жизни.
Думаю, они и не чувствовали себя материально бедными. Еда у них была, да ещё какая – экологически чистая! Чистейшая вода с гор, арбузы и дыни – самые вкусные в мире. Лимоны и гранаты, которые нельзя купить в магазине. Лимоны. Там другие лимоны – я их ел и помню, какой у них вкус. Съедал лимон с кожурой и мне это доставляло удовольствие. Ох, какой он был кисло-сладкий!
Даже не могу представить, о чём думали эти люди, когда смотрели какой-нибудь фильм про жизнь людей в мегаполисах – про удобства современной цивилизации. Злились ли они на них или думали, что это просто фантастика, я не знаю. Меня поразила материальная нищета и в тоже время величина духа. Давно ли мы стали так хорошо жить? Человек может приспособиться к любым условиям жизни. Мы просто не до конца знаем свои возможности, боясь выйти за пределы дозволенного.
Вот уже и наша застава. Дежурный уже был на месте, шлагбаум подняли вовремя, и машина въехала на территорию.
Капитан – начальник заставы, обращаясь к выходящему из машины начальнику штаба: «Товарищ подполковник, начальник заставы «В» капитан «Б» за время службы»…
– Здравия желаю. Как дела? – прерывая капитана, промолвил подполковник.
– Всё хорошо, товарищ подполковник, – ответил капитан.
– Чаю нальёшь?
– Да, конечно. Пойдёмте в столовую.
Мы все выпили по стакану горячего чая из верблюжьей колючки.
Мы знали, что на этой заставе меня и майора «С» оставят на пять или десять дней. Начальник штаба отвёл нас в сторону и ещё раз напомнил о нашей задаче.
– Вы всё поняли? – спросил подполковник.
– Да. Всё понятно, – одновременно ответили майор «С» и я.
– Ну, с Богом!
План ротации
Почему на этой заставе для совместных «секретов» ночных засад майор «С» выбрал именно меня, наверное, я осознал только сейчас. А тогда это было просто фактом, о котором я даже и не думал. Сказали ехать – вот я и поехал. Но ведь майор мог взять с собой офицера штаба, офицера разведки или ещё кого-то. Но нет, он взял меня. На самом деле всё было просто.
Мы с ним сразу подружились, как только он приехал в отряд по ротации. Офицеров штаба и офицеров разведки в отряде меняли часто. Одних присылали из России, других отправляли обратно. Обычно это занимало год, может полтора. Как я понимал, ротация офицеров с России имела цель – обучение и опыт работы в районе вооруженного конфликта. Однако почему так часто проводили ротацию, а офицеров штаба здесь долго не держали, я понял уже позднее.
В наибольшей степени это было связано с вовлечённостью офицеров в игру с наркотрафиком и возможностью умышленно (или не умышленно) втянуться в какие-либо отношения с представителями другой стороны. Соблазн есть всегда.
Лично меня план ротации не касался, так как моя должность не входила в группу риска игры с наркотрафиком. Поэтому я и прослужил в Таджикистане три года. Моя должность была иной – я начальник ветеринарно–санитарной службы пограничного отряда.
«Разбор полётов»
Перед отъездом на заставу. Рабочий день в пограничном отряде начался с собрания офицеров управления. В комнату, где проводился утренний брифинг, вошёл, а, вернее, вбежал начальник штаба.
У каждого человека есть свои (только ему принадлежащие) особенности: привычки, повадки, походка, улыбка или серьёзный вид. И если немного понаблюдать за этими и другими чертами, то можно очень много узнать о человеке. Вернее, можно предсказать его возможную реакцию на то или иное действие по индивидуальным характерным тонкостям, свойственным именно его психотипу.
Подполковник роста выше среднего, немного сутулился и при движении как бы подавал своё тело вперёд. Его волосы всегда были смочены и приглажены от висков до затылка. По обе стороны от лба уже наметились залысины – ещё не так заметно, но в будущем обещающие оборвать волосяную связь лобной части с висками и затылком. Поэтому уже сейчас носить короткую стрижку было не практично – подчеркиваются места алопеции. Длинные волосы своей длиной прикрывали эти появившееся недостатки. Однако требовалось их постоянно укладывать, так как высохнув, волосы начинали торчать в разные стороны – а эта вторая неприятность становилась хуже первой. Поэтому волосы у подполковника были смочены.
Однако нельзя было понять, является ли это причиной того, что он недавно проснулся или не спал всю ночь, работая со штабом или в отделе разведки. Но некоторые знали обстоятельства и нюансы личной жизни подполковника. У начальника штаба молодая жена, и этот факт – ещё одна причина выглядеть хорошо.
Немного про гены
Ранее учёные обнаружили ген облысения, который передаётся по материнской линии. Он находится в Х-хромосоме, которую мужчина получает от матери.
Теперь сразу две группы учёных обнаружили другой ген облысения, способный передаваться по мужской линии – от отца к сыну. Ген расположен в двадцатой хромосоме. Он увеличивает вероятность облысения у мужчин в семь раз.
Если же мужчина имеет оба гена (в Х-хромосоме и в двадцатой хромосоме), то вероятность облысения увеличивается в 14 раз – это тоже подсчитали учёные. Но для человека, у которого намечается лысина, все эти научные сведения не решают его проблемы.
Вернёмся к собранию
В общем по укладке волос нельзя было понять предстоящее настроение начальника штаба. Но вот темп и скорость, с которой начальник штаба влетел в помещение, говорили о предстоящей порке кого-то. Была и небольшая улыбка на его лице, которую он тщетно пытался заглушить своей искусственно необходимой серьёзностью.
Офицеры управления и представители всех рот пограничного отряда ждали начала собрания, но вовсе не оперативная обстановка на границе их волновала. Они её и так знали: и о том, как войска Шах Масуда ведут себя, и о Талибан, и о авиаударах США. Всё это они видели и слышали каждый день. Офицеров волновало предстоящее выступление подполковника – в каком виде и в какой форме в этот раз он представит дело. В какую причудливость и с какой иронией он обрушится на тех, кого считает виновными. Или не виновными, а не правыми в чём-то по его мнению. И так, началось.
«Дядя Фёдор, почему нет дров на Х заставе и на такой-то?» – спросил подполковник. Дядя Фёдор встал и придал своему лицу невозмутимую строгость, ведь его ответ идёт от сердца: «Не Дядя Фёдор, а капитан ”Н”».
Капитан «Н» небольшого роста, весёлый, любит общаться. Но он был не на своём месте, и от этого страдал.
Подполковник повторил вопрос: «Так я и спрашиваю, Дядя Федор, дрова где? Где дрова?». Дядя Федор молчит. Из уст подполковника следует ненормативная лексика.
Начальник штаба окидывает взором присутствующих, анализируя их реакцию. Реакция есть – присутствующие в своём большинстве одобрительно улыбаются, некоторые даже кивают в знак своего полного согласия. Те, кто ещё не пришёл в полный восторг от сказанного или ещё не совсем проснулся, пытаются записать что-то в блокнот, придавая своему лицу серьёзность от проделываемой работы.
Темп собрания был задан. Сегодняшним «козлом отпущения» был тыл ПОГО пограничного отряда.
Подполковник продолжал: «Что с горячим питанием на заставе № Н? Где НачПрод?». Начальник продовольствия майор «В» бодро встаёт и отвечает: «Здесь! Машина с кухней готовится. Скоро отправим».
Майор «В» среднего роста. Чёрные красивые волосы и правильные черты лица. Он очень мало улыбался – пытался быть серьёзным. И как мне казалось, его всё сильно тяготило, а он хотел спокойствия и мира. Он был добрым, а НачПрод должен был быть угрём – не попасться и всех ублажить.
– Не скоро, а сегодня. Тебе понятно, майор?! – пояснил подполковник.
– Да, понятно.
– Понятно ему. Сам жри консервы четыре дня подряд.
В этот день морально пострадал весь тыл отряда. Даже когда пыл начальника штаба немного угас, и уже обсуждались вопросы гарнизона, с докладом зашёл дежурный по части. Этот старший лейтенант имел личные претензии к НачПроду отряда и при любом случае открыто их заявлял, ровно, как и сейчас. Дежурный по части проверял солдатскую столовую в пограничном отряде – это входило в его прямые обязанности. Многие дежурные по части делают это формально: посмотрели, что первое и второе блюда есть, хлеб и масло, чай или компот; после дали разрешение на приём пищи. Но наш старший лейтенант сам был продовольственником на прошлом месте службы. Поэтому думал, что в Таджикистане его назначат НачПродом. Но так не вышло – его назначили начальником ГСМ службы горюче-смазочных материалов.
Майору пришлось ещё раз постоять и покраснеть. Не знаю, о чём он думал в это время, но действий никаких он не предпринимал. Через некоторое время Майор уедет с отряда в Россию с большими взысканиями. В личном деле у него вписан «НСС» – предупреждение о неполном служебном соответствии. Конечно, рано или поздно уедут и уехали все. Но каждый, уехал со своим багажом знаний и опыта.
После штабного брифинга было короткое собрание тыла пограничного отряда. Все тыловики, битые и побитые, «зализали раны» и разошлись по своим рабочим местам. Но всё это было вчера. А сегодня мы уже на заставе – с майором «С» готовились к ночному наряду.
Пограничный секрет
В восемь вечера жизнь на заставе закипела. Старшим нашего наряда был майор «С», а всего нас было пять человек. Майор «С» нас построил и довел приказ: «Приказываю заступить на охрану государственной границы республики Таджикистан. Вид пограничного наряда – секрет». И далее он сказал те обязательные слова, которые всегда говорят для уточнения обстановки, но истинную суть знали только мы с майором. Вернее нам казалось, что мы её знаем.
А мы знали следующее: по оперативным источникам наркокурьеры с Афганистана планировали переход границы в этом участке заставы с целью переноса наркотиков на территорию Таджикистана с дальнейшей транспортировкой в Россию. Точный день мы не знали, знали только примерное время.
Первая ночь на границе Афганистана, или биологическое оружие
Есть что-то романтическое в подготовке к выходу на границу. Это больше, чем прогулка по ночному городу или парку. К месту назначения идти около восьми километров. Сейчас ещё очень тепло и, если идти одетым, то можно вспотеть – твоя одежда намокнет от пота. Однако после часа ночи похолодает и до четырех утра станет холодно. Близость реки, холод и влага – можно замерзнуть и заболеть. Поэтому все тёплые вещи уже в мешке за спиной. Там также ночной паёк, паштет и хлеб. Автомат на плече, боекомплект в разгрузке. Все попрыгали на месте: если что-то звенит (металл бьётся об металл), то ещё раз всё поправили и опять попрыгали на месте. Все хорошо – ничего не брякает, не шумит. Пароль и отзыв на сегодняшнюю ночь нам известны. Можно отправляться в путь.
Не то, что романтичное, нечто сакральное есть в оружии. Когда держишь автомат, трогаешь его, ты меняешься. Все чувства обостряются: зрение становится чётче, слух начинает улавливать звуки ранее не замеченные тобой. Запах щекочет ноздри – это нейромедиаторы. Гормоны пробуждают в тебе ещё не известного тебя. Ты чувствуешь себя совсем по-другому, как будто это и не ты вовсе, а кто-то другой. В тебе проявляется тот, о котором ты ещё ранее не знал.
Идем спокойно: не быстро и не медленно. Идём друг за другом в линию, держа между собой расстояние в три шага. Я иду замыкающим, посередине идет майор «С». Трое других – это контрактники с заставы. Они знают все возможные пути и тропинки, потому что уже несколько лет здесь служат. И то, что с ними сейчас идут два офицера управления, это не вызывает у них удивления. Это нормально. Так бывает очень часто.
В эти два часа пути все о чем-то думают. Нельзя идти и не думать. Но о чём думает каждый из нас – это останется тайной. Вот слева показалась извилистая река. Она приятно шумела. Её уходящее вдаль русло с мелкими ответвлениями напоминали артерии живого организма. Где-то справа виднелись огоньки – их было немного. Вероятно, это были кишлаки вблизи населенного пункта Шаартуз. У каждого огонька есть жизнь. Там живут люди. Наверное, они сейчас сидят и разговаривают, а может быть читают или готовятся ко сну. У них есть свои желания, радости и печали. Они строят планы, мечтают. Как много людей на земле. Неужели Богу до всех есть дело? Как он может всех знать, помнить о каждом? Не верится в то, что это возможно, но в тоже время ты знаешь, что это так.
Наконец, мы и пришли. Выбрали на наш взгляд самое удачное место: река видна, как на ладони, а камыши усыпляли взор своей бесконечной протяжённостью. Мы расположились на небольшой возвышенности и перед нами простирал свой взор небольшой овраг или балка высохшего затока реки.
Мы разместились в виде звезды – ногами к центру. Мысли всё чаще и чаще стали приходить о том, как я буду действовать при появлении нарушителей границы. Что я буду делать?
Но, как всё в жизни имеет свой конец, так и эта ночь подошла к концу. Вот уж на востоке начал проявляться свет, но солнца еще не было видно. Однако его всепроникающие лучи, врезаясь, вытесняли ночь. Уже через час мы собирались на заставу.
В ночном секрете не принято разговаривать, поэтому ночь прошла в безмолвии. Однако вот на обратном пути между нами завязался разговор. Сержант обратился ко мне: «Товарищ старший лейтенант, я вас видел на заставе, когда вы приезжали и занимались с отделением служебного собаководства. Вы в штабе кинолог?».
– Нет, – ответил я, – не кинолог. Я – ветеринарный врач.
– Вот как?! Не знал. А что, есть военные ветеринарные врачи?
– Да. Я учился в академии. Там военный факультет. Раньше вся академия была военной. Начальники кафедр были генерал-полковники.
– А там ветеринарные врачи только пограничники?
– Нет, там делают кадры на все виды войск.
– Там учат только лечить собак?
– Не только. Мы учились оценивать качество продовольствия. Ещё очень много времени уделяли биологии. Биологическое оружие.
– А что это за оружие такое?
– Ну, если коротко, то все крупные державы занимаются этим. У каждой из них есть свои любимые направления. Россия совершенствовала Сибирскую язву – есть такая злая бактерия. Можно сделать так, чтобы при её доставке по назначению все мужчины быстро умрут, а женщины останутся. Как, круто?
– Вообще бомба! Плохо, конечно, если нас убьют. А если мы их убьём, то и не плохо.
Общий смех.
– Вот США изучают иммунодефициты, – продолжал я. – Про СПИД слышал?
– Слышал. Это когда половым путем?
– Да. Это одно из действий на людей, чтобы больше предохранялись. А на самом деле цель, чтобы людей рожали меньше. Чтобы в голове остался страх нормальных отношений.
Сержант задумчиво шёл дальше.
– Англичане – так те вообще молодцы, – не унимался я. – Слышал про бешенство коров?
– Нет! – засмеялся сержант. – Не слышал.
– Есть такая болезнь у коров – губчатая энцефалопатия. Она пришла от овец. Была болезнь «Скрепи», но там вообще всё сложно – прионные инфекции. Стенли Прузинер получил даже Нобелевскую премию за открытие прионов – нового источника биологических инфекций.
Сержант после таких разговоров приуныл – шёл молча.
– Поверь, – продолжал я, – экономический ущерб от биологического оружия ещё недооценён. Думаю, что вскоре мы увидим сложно поддающиеся лечению болезни, которые придумали именно люди. И вирусы ещё скажут своё слово. Потому-то ядерное оружие слишком шумное.
Но не эти прионы крутились у меня в голове. Другая мысль стучалась в моё сознание. Я отчётливо понимал, что ночью и сейчас я думаю о тех нарушителях, которых мы ждали. Мне хотелось, чтобы они вышли на нас. Но, что больше всего меня ужаснуло, это не сами наркотики и награды за задержание, а то, что я хотел уничтожить этих людей. И не просто уничтожить – это стало приобретать некую форму, в моём сознании появились картины этого процесса.
За этими разговорами и мыслями, мы пришли на пограничную заставу, где нас встретил начальник заставы. Капитан был свеж и весел.
– Как дела? – спросил капитан.
– Нормально. Всё тихо, – ответил майор. – У вас как? Как ночь?
– Пару раз сработала система – кабаны прошли. А так всё спокойно. Сдайте оружие и проходите в столовую.
В столовой я опять вспомнил про нарушителей, и мозг начал подкидывать картинки из ночных фантазий. Чтобы отогнать эти мысли, я решил начать какую-либо беседу.
– Сергей, – обратился я к майору, – помнишь мы были на доведении приказа и видели английские крепости? Сколько времени прошло, а они все стоят. Я всё думаю, почему англичане не закрепились в Афганистане?
– Никто не смог захватить Афганистан, – ответил майор. – Всю свою историю, они воюют.
– Всё, – сказал капитан, – я пойду. Отдыхайте, к вечеру увидимся.
– В то время Средняя Азия была полем боя двух супердержав – Российской империи и Англии, – продолжал я разговор. – Афганистан – это ключ к Центральной и Средней Азии.
– Поясни, что ты хочешь этим сказать? – переспросил майор.
– Афганистан всегда был камнем преткновения. И при чем тут Англия? Англичане закрепились в Индии. Британцы из Индии рвались в Афганистан и Тибет. Кто правит Афганистаном, тот правит миром! Вот вспомни, англичане здесь воевали, затем СССР вводит войска. Теперь американцы лезут сюда. Пыл англичан сейчас немного угас, но раньше так не было. Англия и Российская империя здесь конкурировали. И самое ужасное, что не жажда исследований влекла туда. Заметь полковника Царской армии Пржевальского Н. М. – он был военным. Ему сказали, и он поехал. Мы идем в Азию и на Тибет, чтобы не дать англичанам быть там первыми. Мы идем через Казахские степи к Афганистану и Тибету. Англичане идут со стороны Индии. Российская империя завоёвывала Среднюю Азию, чтобы не отдавать её англичанам.
– Англичане раньше давили, – поддерживал разговор майор. – Вообще они умные люди. Вот бы Наполеон всё же на них пошёл, а не на нас. Чтобы было?
– Если бы Александр I был немного поумнее, – продолжал я, – то послушался бы Кутузова: не пошел бы Европу спасать и добивать Наполеона, а мир с ним заключил бы, чтобы не было всего этого потом. Просто его сгубила слава – хотелось быть спасителем мира. А по факту уничтожили русскую и французскую армии, сделали Европу сильной, а Англию сделали так вообще самой сильной. Вот и вся политика.
Вторая ночь на границе Афганистана, или основы государства
Мы движемся в линии, я иду замыкающим. Потоки горячего воздуха ещё накрывают нас – земля отдаёт жар, накопленный за целый день. Но контраст уже ощутим – потоки прохладного воздуха с реки всё чаще охлаждают нас своими хаотичными приливами, и по мере приближения к реке прохладный воздух заявляет о себе всё более настойчиво.
Мы на месте. Заняли свой вчерашний рубеж. Легли звездочной, как и вчера. Мысли пришли сразу (да я их и ждал): «Ну, где же эти нарушители? Когда же они пойдут?». Погода просто идеальная, видимость отличная. И вот я начал представлять, что они идут. Мы их терпеливо подпускаем так, чтобы они подошли к нам максимально близко. Затем – ракета и три автомата своими короткими очередями взрывают ночную тишину. Несколько человек упали сразу, другие побежали в разные стороны. Мы за ними. Картины событий менялись с такой быстротой, что сердце начинало биться быстрее, думая, что это реальность. За этими придуманными сюжетами прошла ночь.
Рассвет. Мы возвращаемся на заставу.
– Товарищ старший лейтенант, – заговорил со мной сержант, – вот вы с России приехали – что там говорят? СНГ сделали, и что дальше будет?
– Что будет дальше? – задумался я. – Это зависит от наших сегодняшних действий. В 1991 году начался распад СССР. Россия потеряла: Прибалтику, Белоруссию, Украину, Закавказье, огромный Казахстан, Узбекистан, Туркмению, Киргизстан, Таджикистан. Да, создали СНГ, но это не единая страна. Если посмотреть по историческим картам, мы вернулись к границам 17-18 веков. Территория России тогда примерно так и выглядела на картах. С 1991 года мы потеряли 5 000 000 км2 земли. Вот вы отсоединились, что легче вам стало жить? Самим-то без СССР?
– Да не стало легче, – ответил сержант. – Тем, кто у власти, наверное, хорошо. Простым людям стало хуже.
– Вот сейчас президент Таджикистана берет деньги в долг у Китая. А как ты думаешь, чем он будет отдавать этот долг?
– Не знаю.
– И я не знаю, а Китай знает. Китай получит землю. Он возьмёт часть территории Таджикистана – вот что будет. Самое страшное, что происходит с государствами, когда они слабеют – их начинают грабить территориально.
– Не знаю, – размышляет сержант. – Горные земли – с них толку мало, хотя и их жалко отдавать.
– До заставы ещё далеко. Давай я расскажу тебе одну древнюю историю – легенду про Хунну и царевича Маде. Случилось это давным-давно – во втором веке до нашей эры в одной пустынной степи. Это, примерно там, где сейчас Монголия. Народом Хунну правил молодой Шаньюй (вождь) – царевич Маде. И у него повсюду были враги: Юань Ши на Западе, Дунху на Востоке. Это древние монголы и древние иранцы. Все требовали дань, раздирая молодую державу. И вот ко дворцу Маде приехали гонцы с Юань Ши, требующие дань: «Отдай нам, царевич, в качестве дани своего самого лучшего коня». Советники окружили Маде и стали говорить: «Конь для Хунну, как брат! Мы – конные воины! Мы рождены, чтобы скакать верхом и воевать. Если ты отдашь коня, они тебя опозорят. Не отдавай коня!». «Зачем вы так? – удивился царевич. – Разве стоит жалеть какую-то лошадь для добрых соседей?». И подарил царевич Мадэ своего лучшего коня Юань Ши. Они обрадовались и подумали, что Маде – слабак. Через год отправили ещё одно посольство. Посол Юань Ши заявил Маде, что в качестве дани они требуют его самую лучшую жену. Советники возмутились: «Царевич, как можно отдать самую любимую жену? Тебя унижают! Только трусы и слабые люди отдают своих женщин». «Да что вы? – опять удивился Маде. – Разве стоит жалеть какую-то красавицу ради дружбы с соседями? Пускай забирают мою самую красивую жену». И Юань Ши радостно забрали самую красивую жену Маде. Через год они снова приехали и потребовали засушливую часть земли в пустыне Гоби. Советники Маде сказали: «Отдай, конечно. Там даже овец нельзя пасти – голая, чёрная, каменистая пустыня. Отдай ради дружбы с соседями». «Что?! – возразил Маде. – Я не ослышался? Вы предлагаете мне раздавать земли? Или вы не знаете, что земля является основой государства! Этого не будет никогда!». Маде отрубил головы всем советникам и перебил всех послов. Затем пошёл и перебил всех Юань Ши и Дунху, после чего стал править над всей великой степью. И ни он, не его сын, ни его внук не отдали ни пяди родной земли. Он говорил своим наследникам, что земля – есть основа государства. Вот такая история.
– Да-а, – протянул сержант, – всё понятно. Нельзя отдавать землю, никогда.
– Вообще вся история мира – это или приобретение, или утрата земель, – продолжал я. – Многие народы покупали земли. Россия, как никакая другая страна, знает, какой ценой даётся владение и удержание земель. Уж кто-кто, а российский человек пролил за свою землю очень много крови. Даже есть такие слова: «Чтобы точно знать, что это родная земля, её нужно пропитать кровью на семь пядей в глубину». Очень сложные слова. Но когда их поймешь, то не останется сомнений в том, отдать часть земли или нет!
Далее до заставы мы шли молча. И вновь каждый думал о своём. Я же опять обдумывал ночь: «Почему нарушители не пошли? Когда же они пойдут?». Но я не думал о них, как о живых людях. Я уже стал думать про них как бы в прошлом – что их уже нет. И не было. Что я их убил и получил от этого удовольствие. А потом мы получили за это награды и отпраздновали это событие. Мозг получил поле для своих фантазий – он крутил эти сюжеты день и ночь, день и ночь.
А ночи проходят…
Прошло ещё пять ночей. Все эти ночи я не спал. Я вообще не сплю на службе. Или не могу спать. Даже на лекциях в академии некоторые курсанты во время занятий могли заснуть за партой. Я же не мог, да и не хотел. Я слушал. А если не слушал, то думал или мечтал.
Уже семь ночей мы здесь сидим, а нарушителей всё нет. Уже и после наряда я не разговаривал и на заставе тоже молчал. Майор «С» даже спросил меня пару раз, что, мол, с тобой случилось – ты всё время молчишь? Я и сам ловил себя на этих мыслях, что всё время думаю про то, как пойдут эти нарушители.
И вот сейчас, лёжа на горячей земле, я смотрел вдаль, всматриваясь в ночь. Слева на груди в разгрузке был прикреплен штык – нож от автомата Калашникова. Зачем я его сюда закрепил? Ах, да! Очередной раз, когда в голове прокручивал картину задержания нарушителей границы, я представил, что патроны в рожке автомата закончились, а перезарядить я не успел. И вот тут он, штык. И я настигаю нарушителя уже с ножом. Иногда, сознание всё же возвращалось к адекватному восприятию мира, но тот второй в тебе, который хочет войны, говорит: «Всё это белиберда. Но если патроны закончатся, и начнется рукопашная, то штык как раз и потребуется. Всё очень логично. Да, всё очень логично. Где же эти нарушители».
На восьмые сутки пришло распоряжение возвращаться в отряд пограничного отряда. Майор «С» сказал: «Всё, собираемся, поехали».
Вот это поворот
Прошли сутки. Утреннее собрание офицеров управления в пограничном отряде. Начальник штаба, подполковник, не спеша заходит в зал. Звучит команда: «Товарищи офицеры!».
Все офицеры управления встают. Подполковник проходит к своему месту – это центр стола напротив присутствующих офицеров.
«Здравствуйте товарищи, – сказал подполковник. – Присаживайтесь».
Все офицеры усаживаются за свои места. На лице подполковника какая-то лёгкая улыбка – он явно доволен и в хорошем настроении. Сегодня он не будет искать «козла отпущения», что многим уже становится понятно. Все немного расслабляются. Явно заметно, что волосы только что приглажены водой, но усталость глаз!.. Кофе, горячий крепкий чай – от этого у него отёки под глазами. Он не спал эту ночь. Он не спал.
Ни брифинге сегодня нет ни начальника разведки, ни начальника особого отдела. Подполковник один. И он начал свой доклад: «Сегодня в районе трёх часов ночи на участке № … пограничной заставы «В» произошло задержание нарушителей границы. Было уничтожено четверо нарушителей границы. У них было изъято два мешка с пакетами белого порошка, предварительно – героина. Также было изъято четыре автомата Калашникова, боекомплекты , рации…». Стоп!!!
Стоп, стоп, стоп… И будто выходя из тумана, я начинаю всё чётче видеть и понимать. Это наша застава, и наш участок – там, где мы сидели семь ночей с майором «С». Я пытаюсь найти глазами майора на брифинге, но со штаб отряда на собрании присутствует другой офицер. Его здесь нет. Мне не с кем сейчас на этом собрании поделится эмоциями. Как же так? Ведь это мы там должны были быть. Почему так? Какая несправедливость!
Я ничего больше не слышал, меня будто и не было на собрании. Брифинг закончился, все встали, я тоже встал. Все пошли, я тоже пошёл.
Осознание
На своём рабочем месте я не мог ничего воспринимать – мысли путались, всё перемешалось в голове. Одна часть моего сознания говорила, что всё нормально. Такое может случится – нарушители вышли на них, а не на нас.
Скорее это была игра, в которой нас с майором «С» просто держали за приманку. Возможно, на заставе или где-то рядом был осведомитель с той стороны. Нас показывали, что вот мы здесь сидим, а затем нас убрали, мол, ложная информация, нарушителей не было.
Но на самом деле, был ещё один секрет, о существовании которого не знал никто на заставе. И мы не знали. Мой мозг и это понимал. Но вот тот второй, который внутри меня, не мог никак успокоиться – он накручивал и накручивал варианты событий.
Мне стало совсем не по себе. В обеденное время я пошёл в свою служебную квартиру, которая находилась в закрытом военном городке. Подойдя к окну, я стал смотреть вдаль. Не видно ничего, что происходило за окном: не зеленых деревьев, не угол дома, который стоял справа от моего дома. Я не видел птиц в тени дерева, ведущих какой-то свой диалог. Вернее это была групповая драка птиц «майнашек» – индийских скворцов. Я ничего этого не видел и не слышал.
Нельзя было сказать , что мне было обидно или стыдно, или ещё как то. Я пребывал в каком-то отупении. Мой разум нарисовал мне картину возможных событий и в итоге ничего не получил. Это не соответствовало его ожиданиям. Организм недополучил какой-то химической разрядки, того гормона, который ожидал. А может я своими извращёнными желаниями нарушил законы жизни? То, что я желал так сильно, и не должно было быть со мной? Что мне делать?
И вот как-будто земное притяжение земли изменилось – оно стало не 9,8 с/м², а будто как на солнце 274 с/м². Меня как-будто кто-то прижал к земле – я упал на колени. Пол проявился на моей коже лица. Я подумал , что сейчас умру.
Первая мысль, первое действие и первые слова, о которых я подумал и начал говорить вслух, стали «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё; да приидет Царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твоё есть Царство и сила и слава во веки».
Тот второй, который был во мне, сразу умолк. Я понял, что желал смерти этим людям, которых мы ловили, тем самым разрушая этими мыслями свою вселенную. Я был на грани погибели. Теперь я будто вынырнул и нечто понял. Еле дополз до кровати и лёг на постель.
На следующее утро я проснулся. Постель была мокрая, хоть выжимай её. Я поднялся с кровати и сел. Начал обдумывать произошедшее вчера со мной. Что это было? Появился тот второй, который во мне. Он сказал: «Это просто приступ малярии, наверное». А Первый произнёс: «Нет, это – разрушительная сила желаний, возведённых в слепой фанатизм».
На протяжении более 15 лет подобных случаев у меня больше никогда не было. Малярии тоже не было – я ей никогда и не болел.
Если вам интересно узнать все военные истории из моей жизни, приобретайте книгу «Жизнь и граница».
Как и где приобрести книгу
Приобрести сборник рассказов можно тремя способами:
- Электронная книга на ЛитРес или Озон
- Аудиокнига на ЛитРес или Озон
- Печатная версия книги на рецепшен в любом филиале сети ветклиник «Алисавет» или лично у меня — пишите на почту
Бесплатная доставка книги осуществляется Почтой России по Москве и Московской области. При заказе сборника рассказов в другие округа доставка оплачивается покупателем.
