Застава, пособники и предатели

Я, капитан медицинской службы Садоведов Константин, в мельчайших подробностях повествую вам о жизни погранотряда на Таджикско-Афганской границе. Спасибо, если вы уже прочитали другие опубликованные главы «Прапорщик «Ш» и собака Бери – зачистка островов, или когда время останавливается» и «Афганистан — 7 нарядов или желания, которые могут убить».

Приглашаю вас познакомиться с ещё одной главой из моей книги «Жизнь и граница», которая наполнена автоматными очередями, военными загадками и философскими мыслями.

Для знакомства с моим творчеством, пожалуйста, выберете наиболее удобный для вас формат: аудио запись или текст

Застава, пособники и предатели

Эта история не началась бы, не имя я желания получить медаль. В двадцать два года очень хочется, чтобы тебя оценили. Но не оценки ты хочешь – этого ещё не понимаешь. Ты просто хочешь что-то сделать, а раз попал служить на границу, естественно хочешь поймать нарушителя границы. Ну и, конечно, чтобы тебя после этого оценили. Да, вот она и медаль. Однако, если капнуть ещё глубже, то и это не истинный мотив.

Детство

И вспомнился мне момент моего детства. Этот далекий 1987 год – разгар Афганской войны. Мне лет двенадцать. Я сижу в зале, играю и смотрю телевизор. Это выходной день. Школы нет, и мама дома. Она готовит еду на кухне – жарит большую, жирную утку. Вытяжки в доме нет, и этот аромат почти готового мяса с яблоками стоит во всех комнатах. Утка полностью пронизана чесноком, натёрта специями и приправами. Все кошки уже давно на кухне. Запах горелого жира задурманил их разум, и они истерично бросаются то на ножки стола, то на стул и со стула обратно на пол. Эти движения мешают маме передвигаться по кухне, и когда кошкам всё же удается попасться под ногу, мама спотыкается. Тогда она с шумом их выгоняет с кухни, но это не надолго. Вскоре всеми правдами и неправдами кошки возвращаются, и всё повторяется снова.

Как раз в эти промежутки времени я меньше всего отвлекаюсь от экрана старого телевизора «Рубин» – смотрю передачу про Афганистан. Наблюдаю, как наши солдаты мужественно там сражаются. Мне тоже хочется там быть и воевать вместе с ними – бить душманов.

Конечно, мама меня звала к столу уже несколько раз, но я, как и те непослушные кошки, слышал, но не реагировал с первого раза должным образом. Передача закончилась, и я побежал в кухню, где так хорошо и вкусно пахло. В душе у меня ещё была тоска о передаче по телевизору. Я подбежал, обнял маму и, глядя ей в глаза, сказал: «Лишь бы не закончилась там война. Я хочу тоже воевать и убивать душманов». Мамуличка посмотрела на меня и сказала: «Что ты говоришь? Не дай Бог… НЕ ДАЙ БОГ!». Затем она опять принялась отгонять кошек, а я уселся за стол и начал есть хрустящее и в тоже время нежное, сочное бедро той самой ароматной утки.

Пянджский пограничный отряд Таджикско-Афганская граница 2001 год

Прошло десять лет. Вот я в пограничном отряде, и начальник штаба ставит мне задачу. Этот подполковник бывалый пограничник – все помнили его действия по задержанию спирта во Владикавказе. Решительный, напористый, и в тоже время мог быть добрым и наивным, как подросток. Именно он помог мне в первый день моего дежурства на границе. Психологически это непросто, когда ты – вчерашний слушатель военного факультета при Московской ветеринарной академии, а затем в один день становишься дежурным по пограничному отряду, у тебя в помощниках капитан, да ещё и на разводе человек сто с автоматами и пулемётами, и все ждут твоего приказа. Именно твоего приказа. Потому что на эти сутки ты становишься для них руководителем, которому они подчиняются.

Вот стоишь ты и смотришь на них, а они на тебя. Половина из них ребята не робкого десятка – имеют правительственные награды за многие дела. Вот пойди подави их своей харизмой. Я уж знаю точно, что это не просто – этому как раз не учат в институтах. Это другая школа. Видимо об этом знал и начальник штаба, раз взял и пришёл ко мне в тот самый момент. Пришел и помог. Как важно прийти вовремя на помощь. После таких подобных случаев я и сам стараюсь приходить на помощь своим коллегам по работе и по жизни. Не нужно жалеть мужчин – это унижает их достоинство. Нужно просто помочь и говорить с ним, как с равным – это укрепляет и закаляет дух. Спасибо вам, товарищ подполковник, за поддержку в нужный момент.

Из его слов я понял следующее: непростая история выходит на заставе «N». Вроде бы «сработок» системы на заставе нет, но по оперативным данным все же проходит наркотик (героин) в соседние кишлаки. Дал он мне ценные указания и перекрестил. Он так всегда делал, когда отправлял куда-то на дело. Я поехал на эту самую заставу на усиление пограничной службы.

Пограничная застава

Эта застава была мне уже знакома. Несколько раз прошел я её вдоль и поперек, да и в тылу этой самой заставы уже бывал в ночных секретах. Только ничего мы там не заметили подозрительного. Хотя был один раз, где я довольно сильно испугался, когда один лежал в ночном секрете в тылу этой границы. Вот так лежу на земле, прикрылся бушлатом, двумя руками обнимаю автомат и как-то мне замечталось и задумалось… Внезапно я почувствовал, как кто-то подходит сзади меня, и так нагло идёт, уверенно. Ну, думаю, всё – пропал, не успею резко перевернуться к нему автоматом, как он сзади на меня набросится. Однако вскочил я тогда всё же резко, и какое то огромное животное видимо также сильно испугалось меня, что бросилось в сторону. Выстрелить я не успел, так как это всё произошло довольно быстро.

Вот командование отряда отправило меня туда ещё раз, но уже не в тыл заставы, а просто на усиление пограничной службы, что было обыденным делом. Конечно руководство предполагало, что пособник в переносе наркотиков кто-то из своих, поэтому и нужно было вжиться в самой заставе – попробовать найти того или тех, кто это делает. Вот такую задачу мне и поставили.

А на заставе всё, как обычно: ночью усиленная служба, дозоры, секреты. С утра до обеда отбой, а после обеда учёба и подготовка к ночным дежурствам. Иди попробуй разберись, что там да как… С чего начать? Контингент специфический на заставе: три русских офицера, прапорщик был в отпуске, а все остальные из местных солдаты таджики – десять контрактников и двадцать пять солдат срочной службы по призыву.

Контрактники от 25 до 45 лет, держатся обособленно, у них, как правило, уже есть семьи, где много детей. Не так просто попасть к ним в доверие. Срочники – ещё своеобразней, половина вообще не знает русского языка. Иди поговори с ними. Общался я со всеми, но на срочников всё же сделал ставку больше, чем на других.

Есть такие занятия с солдатами пограничниками, как следопытство и рукопашный бой. Эти занятия должен проводить заместитель начальника заставы по боевой подготовке. К сожалению, иногда кто-то просто ставит галочки в журнале о их выполнении, а фактически не проводит. Я же, видя в этом смысл, стал проводить такие занятия: пробежка, разминка, борьба, турники, работа со служебными собаками. Это очень интересно, когда другого-то и нет вовсе. Нет ни телевизора, ни света, ни медийных развлечений. На этой заставе в течение суток свет давали всего на два часа и то не каждый день.

Найти ниточку, зацепиться

Я выбрал для себя несколько смышлёных бойцов. Один из них – целеустремлённый парень, знавший русский язык и имевший огромное желание в дальнейшем продолжить службу по контракту в пограничных войсках ФСБ РФ. Я назвал его «Карлито». Второй был откровенным и мог стать преданным. Я назвал его «Мини Тайсон».

В саму службу заставы, расставлении секретов, нарядов я не вмешивался. Я вообще не был чистым пограничником – зелёные погоны лейтенанта медицинской службы надел только при распределении из своего военно-ветеринарного факультета Московской ветеринарной академии им К.И. Скрябина, где до этого три года носит общевойсковые погоны курсанта, а затем и младшего лейтенанта. Однако по пограничной книге и вечернему приказу я всегда знал, кто и где находится в ночное время. Кстати, за тыл границы я был спокоен, так как там по ночам были секреты специальной разведки (ОГСР), о существовании которой в тылу не знали даже офицеры самой заставы.

Меня интересовала сама застава. Вот этого первого смышлёного срочника «Карлито» я всё же предложил ставить часовым. Отдельно с ним провёл дополнительный инструктаж, в котором немного объяснил ему цель своего пребывания на заставе. Также ему дал понять, что если он будет делать всё правильно, то я буду ходатайствовать о его дальнейшем отборе на службу по контракту. Инструктаж был не сложным в объяснении, но сложен в выполнении. Он должен был стрелять при малейшем подозрении или шуме со стороны Афганистана.

Нужно уточнить, что эта застава находилась в крайней близости с границей Афганистана: примерно, 150 метров от заставы, а далее был крутой обрыв, минные поля, камыши и река. Поэтому в течение нескольких минут можно было оказаться около реки.

В ночное время на самой заставе было не много солдат – все пограничники были на границе. Я также не спал и постоянно перемещался по заставе или был в офицерской комнате. Меня можно было легко проконтролировать, вот поэтому я и смотрел на всё глазами часового. Так продолжалось чуть более недели. Иногда ходил проверять ночные секреты на границе, но и тогда я дополнительно инструктировал часового, что нужно смотреть, слушать и, если что, то сразу стрелять!

Мой расчет был таков: если часовой что-то заметит или услышит, то первым выстрелит – это станет зацепкой. А если пособник из своих, то успеет окликнуть часового или ещё как-то даст понять, мол, все свои, не переживай – получится, что часовой и не поймет, что было. Или вообще могут просто позвать часового помочь что-то сделать и отведут его на время в сторону. Здесь это было в порядке вещей. Устав, конечно, был, и некоторые солдаты даже знали наизусть обязанности часового, но внутренний мир здесь был иной, потому что это был Восток.

Небо, звёзды, моральный закон и Кант

И вот опять ночь. Тишина. Практически все пограничники в секретах, а на самой заставе всего несколько человек. Я вышел из подземного укрытия. Да, не сказал – это была не типовая застава с капитальными строениями, а были временные постройки, врытые в землю укрытия. Свет на пару часов давали днём – этого времени не всегда хватало подзарядить аккумуляторы ночных фонариков и ФАС. Да и это было не ежедневно. Вода была привозная. За день она нагревалась от солнца очень сильно.

Однако всё это было не так ужасно и страшно…  Страшно было смотреть в ночное небо. Ночное небо Таджикистана – это такая красота! Это одновременно ужас бескрайности и вечности. Ах, какое там ночное небо! Днем ужасная жара и невыносимый зной, а ночью просто рай! И звезды. Какие там звезды! Ночью звёздный купол как бы натягивался на небо. Звёзды огромные, они переливаются и мерцают, дрожат и искрятся. То там, то здесь появляются трассеры сгоревших метеоритов, летевших к нам из каких-то далёких галактик.

Ох, как редко мы смотрим в ночное небо. Когда я служил пограничником в Таджикистане, то постоянно смотрел ночью на звёзды – в это огромное, непостижимо страшное своим величием и необъяснимостью создание систем и галактик. Я мечтал. Всегда мечтал, когда смотрел в ночное небо. Да и нельзя было по-другому, ведь, когда я смотрел на него, то это самое прекрасное небо смотрело на меня. Ох, как был прав Иммануил Кант, который писал: «Две вещи удивляют меня – звёздное небо над головой и моральный закон внутри нас».

Началось

Время близится к трём. Я сижу в комнате дежурного офицера и слышу где-то сверху на территории заставы очередь из автоматического оружия… «Автомат!» – промелькнуло в голове.

«Началось», – подумал я и выбежал из землянки.

«Кто стрелял?» – окликнул я. «Это я, товарищ старший лейтенант», – услышал я голос часового по заставе «Карлито». Подхожу к нему и слышу, как вслед за мной бегут трое пограничников. Всматриваясь и вслушиваясь в ночную тишину, спрашиваю часового: «Что случилось?»

– Слышал голоса, – ответил он.

– Где ты слышал голоса?

– Вон там, – он рукой показывает в направлении Афганистана.

В том направлении, метров семьдесят от заставы, стоит старый корпус боевой машины пехоты (БМП). Он там стоит ещё с времён вывода наших войск из Афганистана.

Трём пограничникам я дал приказ к бою, и они заняли оборону в окопах заставы.

– Что же ты слышал? – спросил я у часового.

– Не знаю точно, речь я не смог понять, но точно слышал голоса.

Пока мы вели беседу с часовым, я увидел, что от уличного туалета идёт к нам повар заставы (он был контрактник).

– Откуда ты идешь? – спросил я его.

– Был в туалете, – ответил он.

– Что ты слышал?

– Слышал выстрелы, когда был в туалете, потом вышел.

– А до выстрелов ты что-нибудь слышал в том направлении? – я указал рукой в сторону Афганистана.

– Нет, я ничего не слышал.

– Хорошо, – сказал я повару и дал знак, чтобы он шёл на заставу.

Бежать в сторону БМП теперь не было смысла. Во-первых, ничего не видно, хотя можно взять фонарик. Во-вторых, если нарушители и были возле БМП (это метров семьдесят от нас), то от неё и до обрыва примерно ещё метров восемьдесят. Так что, если нарушители и были там, то это расстояние смогли бы пробежать за несколько минут, а то и быстрее. Я похвалил часового за бдительность и приказал продолжать несение службы. О случившемся доложил по связи в пограничный отряд. Оперативный дежурный ответил, что рано утром приедет группа для изучения обстановки.

Однако оперативная бригада приехала ещё до рассвета. Пока мы объяснялись, начало светать, и все цепью двинулись в том направлении, куда ночью стрелял часовой. Шли очень аккуратно, изучая все видимые следы. И нам повезло! Там было, что посмотреть – следы там были. Потому что после выстрелов люди рефлекторно рванули бежать и оставили очень заметные улики. Но главное, возле БМП мы обнаружили разорванный мешок и несколько пакетов с порошком. Это была удача! Значит, контрабандисты пользовались именно этой заставой для прохода через границу.

Мы внимательно продолжали изучать следы. Было очевидно, что двое человек подошли со стороны Афганистана и туда же подбежали вновь. Однако, самое главное, что был заметен еще один след – он был очень слабый, еле заметный, но он был! И он вел на заставу… Начался мозговой штурм. Кто это мог быть? Сколько людей было на заставе в момент выстрела часового? Мог ли кто-то прийти с секрета, а потом также незаметно опять уйти на свой пост? Вопросов было много.

Мы провели еще раз допрос часового. Он повторил, что никого не видел, а только слышал голоса в направлении БМП. Мы его спросили, видел ли он кого нибудь из тех, кто был в секрете и пришёл раньше времени на заставу. Он сказал, что никто не приходил. И тут, словно молния, в мой мозг пришла мысль… Повар! Я тут же сказал, что подбежал к часовому в этот самый момент, когда он стрелял, а, примерно, через минуту из туалета вышел повар. Он был ближе всех к БМП.

Повар – это серьёзный человек на заставе. Он неограниченно перемещается по заставе и много знает: в курсе, где и когда будут ночные наряды. Уж очень дикое совпадение, если это не он… Решено – нужно проверить повара. Вот этим немедленно и занялись оперативные работники штаба.

В ходе проведения дознания и обыска у повара был обнаружен ещё один пакет белого порошка. Повара увезли в штаб, а мне было сказано оставаться на заставе и ждать распоряжений. После этого прошло, примерно, около часа, и пограничники стали возвращаться на заставу с ночных нарядов. Повара мы заменили быстро – новым временно исполняющим обязанности повара заставы стал тот второй солдат, которого я выбрал мини «Тайсон».

«Мини Тайсон» и шипящая в ночи, но не смерть

Этого солдата, временно исполняющего роль нового повара, я прозвал «Мини Тайсоном». Он и действительно был чем-то похож на знаменитого боксёра Майка Тайсона. Только наш был очень мал ростом, но зато вполне компенсировал этот недостаток атлетическим строением своего тела: из-за того, что его кости рук и ног были короткими, а мышцы как-то навалились на них и облепили весьма прилично. Конечно, он ещё был побрит наголо и весь этот вид с сильно загоревшей кожей демонстрировал вид «Мини Тайсона».

Несколько ночей назад я взял его с собой для проверки одного секрета. Вот мы вышли ночью с заставы – впереди шел «Тайсон», за ним ещё один боец, и замыкающим шёл я. Секрет находился, примерно, в семи километрах от заставы. Учитываю, что была лунная ночь,  идти нам пришлось около двух часов. Шли молча и тихо, стараясь вслушиваться в тишину. Условный знак «Внимание!» все знали хорошо – если кто-то что-то услышал или увидел, он должен был поднять левую руку вверх.

Но произошло нечто иное. Мы услышали звук, а вернее шипение. Услышав когда-то такое шипение, уже никогда его не забудешь. Это была змея.

Ночью их не видно, но змей здесь много – они разного вида и размера. Помню, когда я возвращался из своих первых пограничных секретов с пустынных застав, где много песка и кустарников, то утром на песке я всегда видел линии. Это были линии в виде зигзагов во всех направлениях. Такое чувство, что кто-то ночью здесь таскал шланги разной толщины, всё время ими виляя.

При таком обилии змей я не мог сначала понять, почему мы постоянно на них не наступаем. Потом, прочитав, я узнал, что у большинства местных змей, гремучих, например, имеются теплочувствительные датчики на голове, называемые лицевыми ямками. Пока до конца неизвестно, как всё же они работают, но змея может мгновенно почувствовать такую мельчайшую частицу тела, как одна десятимиллионная калория на квадратный сантиметр. Это, примерно, тоже самое, что почувствовать тепло от стоваттной лампочки, либо тепло от животного или человека на расстоянии 40 метров. Вот поэтому, заранее почувствовав нас, они и уползали.

А эта змея не уползла. Так могла себя вести гюрза – это очень опасная змея, но она шипит по-другому да ещё и шумит хвостом, а эта просто шипела… И по всей видимости она нас не боялась. «Мини Тайсон» остановился первым, затем – второй солдат. Я немного подошёл и начал всматривался в темноту возле того места, где стоял «Мини Тайсон». Луна уже светила достаточно, чтобы можно было разглядеть то, что стояло в метрах двух от него.

Какой ужас! Я её увидел! Это была кобра – её капюшон был огромен. В своей стойке она была не меньше роста «Мини Тайсона», а это где-то чуть более ста пятидесяти сантиметров. Выходило, что она могла быть более двух метров. Вот поэтому-то она и не боялась, хотя и чувствовала нас ещё задолго от себя. Это была кобра – королева! Она была на своей территории и не хотела уходить с нашего пути. Мы стояли неподвижно – в таких случаях это самое верное решение. Так длилось с минуту, затем она опустилась и уползла. Ещё не скоро мы захотели продолжить движение вперёд. Уже значительно позже я всё же отважился и поймал двухметровую гюрзу. И тогда в первый раз я попробовал жареную змею.

Арест и адреналин

Вот сидел я и думал, как дежурный связист заставы позвал меня к телефону – он мне сказал: «Начальник штаба на связи». Взяв трубку, я даже не успел представиться, а только отрапортовал: «Товарищ подполковник…», как тот прервал меня и спросил…

– Старший лейтенант «N» пришел с границы?

–  Да, – ответил я.

–  Где он сейчас?

– В офицерской комнате заполняет пограничную книгу.

– Он не знает про повара?

– Нет, – ответил я, – никто ещё ничего не понял.

– Значит так, – сказал начальник штаба пограничного отряда, – арестуй старшего лейтенанта «N», забери у него табельное оружие и жди машину, скоро приедет группа. Ты меня понял?

– Да, товарищ подполковник, вас понял, – ответил я.

Положив телефонную трубку, я пошёл в офицерскую комнату, на всякий случай проверив свой табельный «ПМ». В офицерской комнате был начальник заставы капитан «Т» – он сидел за столом слева от входа, а справа за столом сидел старший лейтенант «N». Подойдя и глядя на него в упор, я сказал: «Приказом начальника штаба отряда вы арестованы. Оставайтесь на месте и отдайте мне свой пистолет». Я продолжал смотреть ему прямо в лицо, и мне стало всё понятно. Информация, очевидно полученная от повара заставы, была точна. Уж кто-кто, а разведка умеет получать ответы на чётко поставленные вопросы.

Глаза! Глаза и веки его вздёрнулись, лицо побелело. Адреналин! Гормон страха сыграл своё дело. Конечно, есть люди, которых долгое время учат управлять своим телом – не давать гормонам волю, а только использовать их в своих интересах. Но только не в этом случае – здесь всё было ясно и понятно: зрачки расширились и поднялось давление, вся кровь устремилась в печень, мозг, к центру – организм старшего лейтенанта «N» почувствовал страх и опасность. Поэтому кровь раньше мыслей и действий своего хозяина рванула внутрь, будто искала там защиты и помощи, моля и крича ему: «Зачем, зачем, зачем ты это сделал?».

Старший лейтенант «N» отдал пистолет и молча сидел. Через несколько минут белая маска с его лица спала, и он будто в обычном состоянии сидел и смотрел перед собой. Правда тело его чуть заметно всё же било ознобом – происходила сложная внутренняя нейрофизиологическая адаптация. Начальник заставы капитан «Т» также сидел молча, он всё понял сам.

Не помню, как прошли эти тридцать минут ожидания, но они прошли. Оперативная группа быстро зашла в комнату и приказала старшему лейтенанту «N» следовать за ней. Я подумал, что и мне нужно ехать с ними в отряд, но офицер штаба сказал, мол, на счёт тебя не было распоряжений. И я остался на заставе. Вскоре к нам прислали нового офицера вместо старшего лейтенанта «N». Также мне были даны новые указания задерживать всех, кто будет приходить и спрашивать его или повара.

В течение двух дней к заставе со стороны Таджикистана подошло четыре человека, которые искали встречи с задержанными пограничниками. Так как застава была подземная, места для содержания арестованных не было. Поэтому мы заранее подготовили для них вариант с закопанным в землю БМП, который находился также на заставе ещё с времен вывода наших войск из Афганистана. Из земли торчали только люки, но их сверху можно было плотно закрыть. Все задержанные таким образом были доставлены в пограничный отряд.

Мне особо запомнился один арест, а было это так: второй человек, которого мы задержали и посадили в зарытый БМП, приехал на велосипеде. Когда мы закрыли задержанного, я стал кататься на его велосипеде по заставе. И вот третий человек, который поинтересовался судьбой второго задержанного, спросил меня не видел ли я такого-то человека. Я сказал, что не видел никого. Тогда он спросил меня про велосипед, сославшись, что это именно его вещь. «Ах да! – сказал я. – Конечно, заходите, он сейчас у командира заставы».

С ним мы поступили также: подвели его к люку закопанного БМП, боец приоткрыл люк, откуда на нас  уже смотрели глаза, после чего я указал пришедшему направление, куда нужно спускаться. Конечно, он выполнил моё требование крайне нехотя.

На следующий день приехала «Нива» – в ней были два человека. Как я понял, люди были серьёзные. Они не захотели заходить к нам, а просто поинтересовались и уехали. Номер машины я запомнил. Вскоре прибыли офицеры управления и уже подробно поведали мне всю схему действий пособников и нарушителей границы.

А дело было так

Местные контрабандисты через своего человека (повара заставы) прощупывали обстановку на пограничной заставе. Они присматривали и искали варианты прохода через границу. Вскоре решили, что лучше не рисковать однократным проходом, а организовать рабочую цепь на долгой основе. Конечно, им нужен был свой человек на заставе, который будет прикрывать их действия. Вот и приглянулся им молодой офицер – старший лейтенант «N».

Поняв его психотип и распознав все его потребности и желания, контрабандисты стали понемногу искушать нашего офицера. Его стали приглашать в близлежащие кишлаки, угощали и оказывали знаки внимания. Уже вскоре весьма прониклись к нему доверием и симпатиями. Тут пошло и поехало, а страсти человеческие ещё со времен «Гомера» не изменились – всё те же потребности и желания. Да и люди в принципе те же, только стрела заменилась автоматом, а конь – танком. Однако, женщины, вино и деньги также и остались неразменной монетой.

По сути если разобрать, кто такой этот старший лейтенант «N»? Это очень молодой парень двадцати двух – двадцати трёх лет. Это ещё вчерашний студент. Только студент – вольная птица, познающая жизнь методом проб и ошибок. Он не студент даже, он – курсант. А кто такой курсант? Юношество, забитое в сапоги, марш-броски с автоматом, квашеная капуста, много хлеба и муштра. Что он видел, этот курсант? А тут… тут Восток! А Восток – дело тонкое!

Здесь из пятиминутного разговора с местными жителями не всегда сразу поймешь, что от тебя вообще хотят узнать. Здесь вековая мудрость давно пересеклась и сплелась непреодолимым смирением в виде высшей воли на распределение людей по классам. Здесь уж точно каждый сверчок знает свой шесток.

И вот приехал наш лейтенант служить на Восток и сразу стал начальником. Местные жители ему особое уважение питают, руки к сердцу прикладывают при встрече с ним и немного наклоняются даже. Солдаты на заставе (местные солдаты) – те вообще всё выполняют беспрекословно и быстро. Может и не качественно, но всегда и быстро. Вот и закружилась голова у нашего лейтенанта.

Я помню, как сам в первое время службы в Таджикистане нечто подобное ощутил. Вот едем мы на «УАЗ» по дороге вдоль каких-то кишлаков. Остановились возле небольшой столовой или чайханы, чтобы поесть. Вижу я, идёт возле нас старый аксакал – старик с бородой и палочкой в руке. Так вот он повернулся в нашу сторону и поклонился, прижав руку к сердцу – поздоровался, значит. Ну, и я ему в ответ тоже сделал поклон. Старики в Таджикистане очень уважаемые люди – горе тому, кто не почитает старшего. Вот я тогда-то и почувствовал, что мы – офицеры пограничной службы хоть и весьма молодые парни, но всё же представляем здесь силу и власть. А силу и власть здесь уважают.

Но вернемся к нашему старшему лейтенанту «N». Так вот все эти слабости, знакомые нам с давних времен и живущие в нас по сей день – всё это было отработано на нём: мясо, вино, женщины и, конечно, деньги. В одной из таких посиделок старлей был напоен сильно, а когда  пришёл в себя, то он не обнаружил при себе своего табельного пистолета. Конечно, он поискал везде, где было возможно, но его нигде не оказалось.

Приуныл наш старлей. Что делать? Написать рапорт о потере пистолета, что, мол, где-то потерял и не могу его найти? Но это в любом случае влечет за собой взыскание в виде объявления неполного служебного соответствия, следствием чего будет ещё лишение части денежного довольствия и всех дополнительных надбавок. Но здесь всё же горячая точка – год службы приравнивается к трём годам обычной службы, так сказать, год за три. Ну, и, самое печальное, что могут и перевести служить на Дальний Восток в «Сковородино». Ох, как неохота старлею в «Сковородино», ведь здесь тепло, хорошо, а вечерами в кишлаках ещё лучше. В общем, задумался старлей крепко. Задумался над извечным вопросом: «Что делать?».

Как и всё остальное, контрабандисты для нашего старлея и этот ответ уже вербально подготовили. Так как они вели эту игру, то вскоре нашёлся утешитель, мол, не переживай, всё будет хорошо – и пистолет твой найдётся, да ещё и денег заработаем. Вот после этой фразы он напрягся и хотел даже задуматься, но посмотрел на неё – эту молодую девушку, что всегда готова была ему услужить и быть покорной, которая в нём всегда поднимала те чувства мужчины, как никакая другая до этого. Только с ней он чувствовал себя сильным и нужным мужчиной. Ещё он представлял власть. Да, именно это ему сейчас и хотелось доказать – именно сейчас он посмотрел ещё раз в её черные, красивые и покорные глаза, а она просто и с изысканной стеснительностью восточной красавицы опустила их при его вопрошающем взгляде. Как он после этого мог опустить свои глаза? Нет, он уже не смог этого сделать, потому что это был вызов мужскому самолюбию. И он заглотил этот крючок – заглотил крепко и жадно. В эту ночь он даже сделал ей больно, сжимая её в своих объятиях и обнимая с неистовой силой, каждый раз пытаясь сделать так, чтобы она вскрикнула и застонала. Он в эту ночь развлекался с ней так, как всегда хотел в своих фантазиях, но не мог их никогда осуществить из-за страха перед своей нерешительностью. Затем он ощутил сильную сухость в горле. Это всё тот же адреналин, который подведёт его чуть позже. Но сейчас он чувствовал себя крутым, и всё происходящее было тому доказательством.

Выбор был сделан – он согласился. Однако, чтобы контрабандисты были уверены, что он не соскочит и не повиниться об этом перед разведкой или особым отделом отряда, они сразу закрепили сделку, дав ему тысячу долларов и обещание в скором времени найти пистолет. Так же чётко и сразу описали план его действий.

«Самое главное, – сказали они, – ты не переживай! Всё уже продумано, и никакой опасности для тебя нет. Твоя задача, вообще сторона. Ты будешь всегда вне подозрений. У нас на заставе есть свои люди. Тебе нужно будет только в условленное время, о котором мы тебе будем говорить заранее, убирать часового заставы на десять минут, а также всех, кто сможет помешать или увидеть тех людей, которых повар затем проведет до земляного  обрыва заставы к границе с Афганистаном. Затем также их нужно будет перевести через заставу обратно, когда они будут возвращаться. Ну, и, конечно, нужно будет открыть замок двери границы, так как ключ у тебя. За каждый проход, ты будешь иметь хорошие деньги». И пошли нарушения границы и пронос героина.

Кстати, найденный порошок возле БТР и у повара заставы был не обычным героином, который доводилось видеть ранее, и, как правило, в больших объёмах. Стандартный рядовой случай задержания героина имел маркировки 555, 777, иногда и 999. Товар всегда был аккуратно заклеен в плотный полиэтиленовый пакет, на английском языке было написано «Для европейцев» и по четырём углам – эти разные цифры, говорящие о качестве продукта.

Однако найденный порошок был коричневого цвета и вместо цифр по углам красовались четыре скорпиона, но он также предназначался для европейцев, как было указано на том же английском языке. Ещё одно отличие было в том, что здесь каждый пакетик был вскрыт и вновь аккуратно заклеен, но это было очень заметно. Было ясно, что его вскрывали не для того, чтобы в тайне отсыпать немного, а чтобы с каждого пакета снять пробу качества. Всё потому что это был очень дорогой наркотик. Насколько я правильно понял, его название «Дуди». Этот порошок можно было использовать, как в виде внутривенных инъекций, так и просто курить.

Из полученной информации было очевидно, что ночные выстрелы часового помешали контрабандистам возвратиться обратно через заставу. Итак, рано или поздно, они должны были снова попытаться пройти из Афганистана в Таджикистан. Также эти личности были известны – мы знали их имена и у нас были их фотографии.

Мы были уверены в том, что выстрелы часового они могли принять за неудачу и случайность, потому что со связным они и общались в тот момент. И, конечно, они не могли знать, что ни повара, ни старшего лейтенанта «N» уже на заставе нет.

Мы начали их ждать. Опять полетели ночи, наряды, секреты. Саму заставу перекрывали два секрета с двух сторон, также был специально проинструктированный часовой заставы. И ещё организовали группу быстрого реагирования из троих солдат и собаки, которые посменно в полной боевой готовности всегда ночью находились в отведённой для них комнате возле дежурного по заставе.

Момент истины

Уже перевалило за полночь, сижу в комнате дежурного офицера, читаю книгу. Не поверите, но я помню название этой книги, даже помню, кто мне её порекомендовал прочесть. Название этой книги «Момент истины или в августе 44 года», а рекомендовал её прочесть начальник особого отдела Пянджского пограничного отряда. Поодаль на столе стоял тяжёлый солдатский чайник, в котором был горячий чай из верблюжьей колючки – полезнейший чай, скажу я вам. Этот чайник мне принёс наш повар. Всё было тихо и спокойно.

Ещё через какое-то время ко мне без стука вошёл «Мини Тайсон» и стал с волнением говорить, что там люди спрашивают прошлого повара. Уже встав на ноги и идя в том направлении, я его переспросил: «Какие люди и где его спрашивали?». Он кивком головы показал в сторону  Афганистана.

Выходов из подземных коммуникаций было два. Один главный – там связь и оружейная комната, а второй как раз выходил в сторону границы с Афганистаном. Вот этим выходом всегда и пользовался повар, так как полевая кухня и котлы находились сверху при выходе из землянки. Конечно, умение владеть собой – это искусство, которое тренируется годами Когда дух подчиняет тело его воле, но я – молодой офицер, и адреналин есть и у меня… я оказался в его власти.

Сердце у меня застучало, в ушах зазвенело. Напрягая мышцы, я выбежал в том направлении, куда указал повар. По пути я еле слышно крикнул: «Тревога!». Это, по всей видимости, был не крик даже, а шипение, но и этого шипения было достаточно – выбегая из землянки, я чётко слышал, как брякало железо за моей спиной, то были звуки подорвавшейся с коек нашей специальной бригады.

Выбежав наружу, я сначала ослеп от темноты. Прыгнув влево, выхватив пистолет и взобравшись на земляное возвышение окопа, начал всматриваться, но никого не увидел. Мысль промелькнула у меня в голове, что они только-только побежали обратно, почуяв что-то неладное. Я бросился в темноту за ними. Пробежав несколько десятков метров, я на что-то наступил, упал и выронил пистолет из руки, но быстро вскочив, без него побежал дальше.

Всего каких-то 150 метров до обрыва! Своим мозгом понимал, что уже не догоню их, уж слишком короткая дистанция. Так и случилось – добежав до обрыва, я лёг на его край так, чтобы этот выступ не сорвался в пропасть к реке. Стал вслушиваться и всматриваться в тишину и в даль. Спускаться с обрыва было запрещено, так как там были минные поля. Конечно, многие из них уже давно засыпаны землёй, а некоторые смыло водой. Но ходить туда ночью и тем более отправлять солдат было запрещено.

Да, я нарушал этот приказ и ходил по минным полям. В последний раз это было на заставе «H», когда, пройдя с начальником заставы уже приличное расстояние, я вдруг увидел перед собой торчащую из земли зелёненькую противопехотную мину. Обратно мы шли очень долго. Привет капитану Савоськину!

Я лежал и прислушивался, но ничего не слышал, кроме плавного шума реки. Через минуту прибежали три солдата и дежурный офицер. Я взял у солдата пулемёт Калашникова, а офицер и бойцы приготовили три автомата. Боец выстрелил осветительную ракету, и, как в сказке, в ярко красно-жёлто-белом цвете мы увидели реку и камыши. Пулемёт и автоматные очереди взорвали ночную тишину. В течение нескольких минут мы обстреляли всё, что на наш взгляд могло быть  местом возможных укрытий. После этого мы стали ждать наступления рассвета. Тогда мы уже точно всё сами увидим, когда с миноискателем спустимся к реке. Но, если они ещё там и живы, то обязательно пойдут через реку в брод ещё до рассвета.

Ждать и догонять – самое тяжёлое ощущение в жизни. Мы лежали молча и просто ждали. Вскоре так и случилось, как мы и предположили. И вот всплеск! И еще, и снова. Это они! Певучую песнь реки нарушило чьё-то движение. В это время года река Пяндж была не глубока, а в этом месте особо мелка, но течение её все же оставалось быстрым, поэтому пройти по ней неслышно не получится. А вот плыть так вообще нельзя – закрутит, понесёт и ударит обо что-нибудь.

Это течение я уже и сам на себе проверил однажды, когда после рыбалки решил искупаться. Тогда течение мне показалось не страшным, но это было только до того момента, пока я не опустился полностью в воду. Она меня подхватила и понесла, при этом кружа и утягивая вниз. Я тогда выплыл, но с очень большими усилиями.

И снова ночная тишина взорвалась очередями автоматического оружия и светом осветительных ракет. На рассвете приехала оперативная группа. Проверка берега ничего не дала – ни живых ни мёртвых нарушителей границы мы не обнаружили. Существовало два варианта – либо они всё же переправились на другой берег, либо их тела унесла река. Но всё это было не самое печальное, что произошло этой ночью. Дело было в другом. Как нарушители смогли подойти к заставе и заговорить с «Мини Тайсоном»? Как? Ведь были два секрета по флангам заставы. Был вызван секрет, который этой ночью нёс службу слева заставы – там, где ближе всего к ним и прошли нарушители. Старший секрета, контрактник из местных, и два солдата срочной службы также из местных.

– Вы слышали сегодня ночью, что кто-то идёт в сторону заставы?

– Нет, я ничего не слышал, – сказал старший секрета.

– А что вы видели и слышали этой ночью?

– Слышал и видел офицера. Он бежал к обрыву, затем ещё солдаты бежали, потом они стреляли.

Я не выдержал и сказал, что контрактник врёт. Он не мог не слышать людей, которые прошли от него в ста метрах, а потом вообще пробежали. Думаю, он просто струсил. Также я сразу предложил уволить этого контрактника и прочее, и прочее. Я был молод и горяч, искал справедливость и требовал, как мне тогда казалось, законного порядка вещей. Да и никто не сомневался в том, что контрактник слышал, как шли нарушители, а может даже и не в первый раз он это уже слышал. Просто он был уже не молод и медаль была ему не нужна. Ему нужно было спокойное существование его самого и его семьи. Пограничники из местных жителей опасались, и не безосновательно, за свою жизнь и жизнь своих семей. Дознание были проведены и всех отпустили на заставу.

И вот мы стоим с заместителем начальника штаба пограничного отряда возле обрыва и смотрим на реку, смотрим как она течёт. Красота! И подполковник «K» говорит мне, что вот в этом течении, возможно, и уплыла моя медаль «Суворова». А медаль тогда я как раз очень хотел получить. Не упускал случая поучаствовать в каких-нибудь операциях. Но, как потом показало время, мы иногда должны отпустить свои желания, как бы убрать их, при этом поступательно и неотвратимо продолжать делать своё дело. И потом всё само собой придёт. Медали пришли тогда, когда я стал делать дела не ради них, а ради самого дела. Вскоре был военный суд. Старшего лейтенанта «N» лишили звания и наград, а ещё дали четыре года тюрьмы.

С паршивой овцы хоть шерсти клок

Повара после следствия передали в местные органы власти. Не думаю, что он там сидел. Уверен, что там было кому за него похлопотать. И помню, когда помощник прокурора привёз его ещё раз на заставу для следственных действий, он смотрел нагло. Было видно, что он знал примерный безнаказанный вариант его судьбы. Этот дерзкий взгляд меня немного завёл. Так как в это время мы с бойцами проводили учения по дрессировке служебных собак, то я предложил чтобы помощник прокурора дал нам «экс-повара заставы» на один раз для отработки задержания собакой, но только не одевая на него специальную защиту. Всем сразу стало понятно, что сейчас у него на пятой точке будут красоваться дырки от клыков немецкой овчарки. Капитан юстиции всё понял и подыграл мне где-то пятнадцати секундной паузой, как бы на обдумывание моего предложения. Тут все заметили в глазах «экс-повара заставы» тот дикий и животный страх перед реальной угрозой. Конечно, помощник прокурора не дал мне этого сделать. Но после этого «экс-повар заставы» уже не так нагло смотрел. И я про себя подумал: «С паршивой овцы хоть шерсти клок!».

С того случая прошло уже время, и я в выходной день был с офицерами в чайхане города Пяндж. Затем на улице я как-то разговорился с одним из местных жителей. Он поведал мне, что знает о случившемся на той заставе. Также он сказал, что мы тогда одного из нарушителей просто ранили, и они вплавь всё же переплыли реку. Я принял эту информацию к сведению, а про себя отметил: «СЛАВА БОГУ, что он жив, что я не взял такой грех на душу».

Если вам интересно узнать все военные истории из моей жизни, приобретайте книгу «Жизнь и граница».

Как и где приобрести книгу

Приобрести сборник рассказов можно тремя способами:

1. Электронная книга на ЛитРес или Озон
2. Аудиокнига на ЛитРес или Озон
3. Печатная версия книги на рецепшен в любом филиале сети ветклиник «Алисавет» или лично у меня — пишите на почту

Бесплатная доставка книги осуществляется Почтой России по Москве и Московской области. При заказе сборника рассказов в другие округа доставка оплачивается покупателем.